Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Т"

1. Фридман. Поэзия Батюшкова. Глава 5. Часть 1.

Входимость: 1. Размер: 35кб.

Часть текста: причин. Главной из них было то, что Батюшков и Пушкин (до «Евгения Онегина»), являясь современниками, развивали линию русского историко-литературного процесса, связанную с утверждением романтизма (как мы видели, во втором периоде своей деятельности Батюшков вплотную подошел к некоторым темам, прозвучавшим в романтических произведениях Пушкина). Хотя Пушкин начал свою творческую работу, когда Батюшков уже стал известным поэтом, русская действительность первого двадцатилетия XIX в. выдвигала перед обоими писателями одни и те же проблемы, в особенности проблему личности, которая стояла очень остро в условиях самодержавно-крепостнического государства. Решение этой проблемы было у Пушкина и Батюшкова во многом сходным, так как оба они принадлежали к образованной и передовой дворянской интеллигенции, резко отрицательно относившейся к «страшному миру» чиновников и помещиков, и переживали конфликт с действительностью (конечно, нельзя забывать, что Пушкин в отличие от Батюшкова сблизился с декабристами, а затем вообще вышел за рамки взглядов дворянства и сделался народным писателем). К тому же творческие индивидуальности Пушкина и Батюшкова были похожими. Разумеется, Пушкин был гением, а Батюшков —...

2. Бог.

Входимость: 2. Размер: 3кб.

Часть текста: где шумело в берегах, Сияют класы там златые на полях И дым из хижины пастушечьей курится. Велишь — и на земли должно всё измениться, Велишь — как в ветер прах, исчезнет смертных род! Всесильного чертог, небесный чистый свод, Где солнце, образ твой, в лазури нам сияет И где луна в ночи свет тихий проливает, Туда мой скромный взор с надеждою летит! Безбожный лжемудрец в смущеньи на вас зрит. Он в мрачной хижине тебя лишь отвергает: В долине, где журчит источник и сверкает, В ночи, когда луна нам тихо льет свой луч, И звезды ясные сияют из-за туч, И филомелы песнь по воздуху несется, — Тогда и лжемудрец в ошибке признается. Иль на горе когда ветр северный шумит, Скрипит столетний дуб, ужасно гром гремит, Паляща молния по облаку сверкает, Тут в страхе он к тебе, всевышний, прибегает, Клянет тебя, клянет и разум тщетный свой, И в страхе скажет он: «Смиряюсь пред тобой! Тебя — тварь бренная — еще не понимаю, Но что ты милостив, велик, теперь то знаю!» 1804 или 1805 Примечания Бог . Впервые — Соч., т....

3. Благой. Судьба Батюшкова.

Входимость: 1. Размер: 76кб.

Часть текста: Гомера — и гениального «несчастливца» — Тасса. «Нам музы дорого таланты продают», «великое дарование и великое несчастие почти одно и то же», — так подытоживал Батюшков в исходе своего творческого пути долгие и скорбные размышления о неизбежной расплате, сужденной «певцу» «злой судьбиной» — «карающей богиней», роковым образом соединяющей в своей руке жребии избранничества и обреченности. В условиях русской действительности первых десятилетий XIX века подобные размышления носили глубоко неслучайный характер. Горькие и гневные упреки, бросаемые Батюшковым в его стихах о Тассе по адресу «убийц дарованья», знаменательно перекликающиеся с позднейшим Лермонтовским стихотворением на смерть Пушкина, целиком оправдываются дальнейшей историей нашей литературы, столь изобилующей трагическими финалами самых выдающихся ее представителей. За примерами далеко ходить не приходится. Достаточно вспомнить, оставаясь в пределах родственной Батюшкову классовой и общественной среды и хронологически близкого периода, преждевременную насильственную гибель тридцатичетырехлетнего Грибоедова, тридцатисемилетнего Пушкина, двадцатисемилетнего Лермонтова. Будучи значительно старше всех этих трех писателей, Батюшков пережил их всех многими годами. Однако судьба его сложилась еще печальнее. В возрасте тридцати четырех лет Батюшков заболел неизлечимой душевной болезнью. Заживо выключенным не только из литературы, но, по существу, и из жизни, — по его собственным словам, «погибая ежедневно на каторге» буйного бреда, проявлявшегося в весьма характерной форме преследований со...

4. Петрарка

Входимость: 1. Размер: 33кб.

Часть текста: ПЕТРАРКА S’amor  non  è,  che  dunque  è  quel  ch’io  sento? [Что же  я  чувствую,  если  и  это не  любовь? 1 ] Вот, что говорит Петрарка, которого одно имя напоминает Лауру, любовь и славу. Он заслужил славу трудами постоянными и пользою, которую принес всему человечеству, как ученый прилежный, неутомимый; он первый восстановил учение латинского языка; он первый занимался критическим разбором древних рукописей как истинный знаток и любитель всего изящного. Не по одним заслугам в учености имя Петрарки сияет в истории италиянской; он участвовал в распрях народных, был употреблен в важнейших переговорах и посольствах, осыпан милостями императора Римского, и наконец от Роберта, короля Неаполитанского, — назван и другом, и величайшим гением. Заметьте, что Роберт был ученейший муж своего времени и предпочитал (это собственные его слова) науки и дарования самой диадиме. Наконец, Петрарка сделался бессмертен стихами, которых он сам не уважал 1 , — стихами, писанными на языке италиянском, или народном наречии. Итак, славы никто не оспоривает у Петрарки; но многие сомневалися в любви его к Лауре. Многие французские писатели утверждали, что Лаура никогда не существовала , что Петрарка воспевал один призрак, красоту, созданную его воображением, как создана была Дульцинея Сервантовым героем. Италиянские критики, ревнители славы божественного Петрарки, утвердили существование Лауры; они входили в малейшие подробности ее жизни, и на каждый стих Петрарки написали целые страницы толкований. Сия дань учености дарованию покажется иным излишнею, другим смешною; но мы должны признаться, что только в тех землях, где умеют таким образом уважать отличные дарования, родятся великие авторы. Любители поэзии и чувствительные люди, которые по движениям собственного сердца, пламенного и возвышенного, угадывают сердце поэта и истину его выражений, не будут...

5. Олинд и Софрония.

Входимость: 1. Размер: 27кб.

Часть текста: Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887. Т. 2. — 1885 . — С. 262—272. Олиндъ и Софронія. Отрывокъ изъ II-й пѣсни Освобожденнаго Іерусалима . ~~~~ Между тѣмъ какъ тиранъ приготовляетъ воинство къ новой брани, Исменъ ему является, Исменъ, который извлекаетъ волшебными словами тѣла усопшихъ изъ заклеповъ мраморныхъ и даетъ имъ жизнь и чувство, Исменъ, который ужасаетъ Плутона во глубинѣ преисподней, располагаетъ по волѣ его демонами, разрѣшаетъ ихъ и связуетъ. Нѣкогда служитель Христа, нынѣ поклоняется онъ Магоммеду, но древнихъ обрядовъ и истинъ святой вѣры не могъ отринуть совершенно, и часто безбожный волхвователь обѣ вѣры сливаетъ во едино. Вызванный народною опасностію изъ пустынь, гдѣ , скрываясь отъ взоровъ любопытства, онъ совершалъ страшныя чары, спѣшитъ нынѣ къ своему владыкѣ : злобнаго царя совѣтникъ злобный! «Государь», вѣщаетъ онъ, — «быстро приближается побѣдоносное воинство; исполнимъ долгъ нашъ: и небо, и міръ пріидутъ намъ въ помощь. Ты вручилъ царямъ и вождямъ охраненіе града: все устроилъ, все предвидѣлъ , и если каждый подобно тебѣ исполнитъ долгъ свой, то горе врагамъ! Земля сія поглотитъ ихъ воинство. Наступило время трудовъ и опасностей, и я прибѣгаю на помощь. Все, что могу въ преклонныхъ лѣтахъ принести въ дань тебѣ , приношу: и совѣтъ , и искусство дивное волхва, которое принудитъ ангеловъ, отринутыхъ небомъ, содѣйствовать намъ. Гдѣ и когда начну совершать чары — возвѣщу тебѣ . Теперь знай, что во храмѣ христіанъ таится подъ землею алтарь, и...