Поиск по творчеству и критике
Cлово "TOUR"

1. Батюшков — Гнедичу Н. И., 13 марта 1811. Москва.

Входимость: 1. Размер: 22кб.

2. Чужое - мое сокровище. Из записной книжки [1817 г.].

Входимость: 1. Размер: 41кб.

1. Батюшков — Гнедичу Н. И., 13 марта 1811. Москва.

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887. Т. 3. — 1886 . — С. 111—116. LX. Н. И. Гнѣдичу . —— 13-го марта (1811 г.). Москва. Вчера получилъ я медленное письмо твое. Ниловы были здѣсь и, какъ пріятные призраки, изчезли. Самарину я провожалъ до заставы: она вчера ночью уѣхала въ Орелъ. Конечно, любезные люди, особливо Самарина, — она же тебя любитъ и почитаетъ; впрочемъ и она со мной согласна въ томъ, что ты слишкомъ ославянился ; если мнѣ нуженъ Петербургъ, то тебѣ , другъ мой, нужна Москва. Голицына я не видалъ, можетъ быть, и не увижу. Судить о тебѣ заочно не смѣю , но по видимому, кажется, что ты виноватъ. Чѣмъ ? — Тѣмъ , что выписался. Тебѣ сдѣлали честь. — Какъ честь? — А вотъ какъ: въ ликеѣ есть Штаневичъ, но есть и Шишковъ, есть Шихматовъ, но есть и Державинъ, есть Хвостовъ, но и Дмитріевъ тамъ же! Чего же болѣе ? — Нѣтъ ! Я не хочу быть на одной доскѣ съ такимъ-то вралемъ! Тѣмъ болѣе , что я буду трудиться по предписанію устава!... Прекрасный отвѣтъ ! Но развѣ нельзя ничего не дѣлать и быть членомъ всѣхъ академій? Что же касается до поступка нашего лирика, то я это считаю за пиѳійское изступленіе; ему все простительно, затѣмъ что онъ написалъ Ирода и Фелицу ( двѣ піесы, которыя даютъ право дурачиться), затѣмъ что ему 60 лѣтъ , затѣмъ что онъ истинный геній и... не смѣю сказать — враль! Ты меня спрашиваешь: что тебѣ дѣлать ? Право, не знаю и боюсь совѣтовать , затѣмъ чтобъ не дать дурнаго. Лучше молчать! Тебя назвали гордецомъ , но не бездѣльникомъ . Кажется, обида не великая! И вся эта обида падаетъ не на тебя, ниже на хозяина, а на самого творца . Оставь эти глупости, мой...

2. Чужое - мое сокровище. Из записной книжки [1817 г.].

Входимость: 1. Размер: 41кб.

Часть текста: столь привлекательно в искусствах и в словесности, но не должно пресытиться им. Всему есть мера. Творения Расина, Тасса, Вергилия, Ариоста пленительны для новой души: счастлив — кто умеет плакать, кто может проливать слезы удивления в тридцать лет. Гораций просил, чтобы Зевес прекратил его жизнь, когда он учинится бесчувствен ко звукам лир . Я очень его понимаю молитву ... ....................... Мая 3-го 1817. Болезнь моя не миновала, а немного затихла. Кругом мрачное молчание, дом пуст, дождик накрапывает, в саду слякоть. Что делать? Все прочитал, что было, даже « Вестник Европы ». Давай вспоминать старину. Давай писать набело, impromptu 1 , без самолюбия, и посмотрим, что выльется; писать так скоро, как говоришь, без претензий, как мало авторов пишут, ибо самолюбие всегда за полу дергает и на место первого слова заставляет ставить другое. Но Монтань писал, как на ум приходило ему. Верю. Но Монтань — человек истинно необыкновенный. Я сравниваю его ум с запруженным источником: поднимите шлюзу, и вода хлынет и течет беспрестанно, пенясь, кипя, течет всегда чистая, всегда здоровая — отчего? Оттого, что резервуар был обилен. С маленьким умом, с вялым и небыстрым, каков мой, писать прямо набело очень трудно, но сегодня я в духе и хочу сделать tour de force 2 . Перо немного рассеет тоску мою. И так ... Но вот уж я и в тупик стал. С чего начать? О чем писать? Отдавать себе отчет в протекшем, описывать настоящее и планы будущего. Но это — признаться — очень скучно. Говорить о протекшем хорошо на старости, и то великим людям или богатым перед наследниками, которые из снисхождения слушают: On en vaut mieux quand on est écouté 3 . Что говорить о настоящем! Оно едва ли существует....