Константин Батюшков: Батюшков — Гнедичу Н. И., 13 марта 1811. Москва.

Батюшков К. Н. Письмо Гнедичу Н. И., 13 марта [1811 г.]. Москва // Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887.

Вчера получилъ я медленное письмо твое. Ниловы были здѣсь и, какъ пріятные призраки, изчезли. Самарину я провожалъ до заставы: она вчера ночью уѣхала въ Орелъ. Конечно, любезные люди, особливо Самарина, — она же тебя любитъ и почитаетъ; впрочемъ и она со мной согласна въ томъ, что ты слишкомъ ославянился; если мнѣ нуженъ Петербургъ, то ѣ, другъ мой, нужна Москва.

Голицына я не видалъ, можетъ быть, и не увижу. Судить о тебѣ заочно не смѣю, но по видимому, кажется, что ты виноватъ. Чѣмъ? — Тѣмъ, что выписался. Тебѣ сдѣлали честь. — Какъ честь? — А вотъ какъ: въ ликеѣ есть Штаневичъ, но есть и Шишковъ, есть Шихматовъ, но есть и Державинъ, есть Хвостовъ, но и Дмитріевъ тамъ же! Чего же болѣе? — Нѣтъ! Я не хочу быть на одной доскѣ съ такимъ-то вралемъ! Тѣмъ болѣеотвѣтъ! Но развѣ нельзя ничего не дѣлать и быть членомъ всѣхъ академій? Что же касается до поступка нашего лирика, то я это считаю за пиѳійское изступленіе; ему все простительно, затѣмъ что онъ написалъ Ирода и Фелицу (двѣ піесы, которыя даютъ право дурачиться), затѣмъ что ему 60 лѣтъ, затѣмъ что онъ истинный геній и... не ѣю сказать — враль!

Ты меня спрашиваешь: что тебѣ дѣлать? Право, не знаю и боюсь совѣтовать, затѣмъ чтобъ не дать дурнаго. Лучше молчать! Тебя назвали гордецомъ, но не бездѣльникомъ. Кажется, обида не великая! И вся эта обида падаетъ не на тебя, ниже на хозяина, а на самого творца. Оставь эти глупости, мой другъ, истинное слѣдствіе обхожденія съ людьми, которое и таланту, и собственно себѣ бываетъ пагубно. Я тебѣ говорю отъ сердца: чувствую самъ, что частые ѣзды и разсѣяніе было и есть ножъ для поэта. Отпиши мнѣ, чѣмъ это кончится. Я объ тебѣ не жалѣю: у тебя есть Гомеръ, но меня кто утѣшитъ? Я отдалъ Перувіанца Жуковскому, который тебя истинно любитъ. Добрый, любезный и притомъ рѣдкаго ума человѣкъ! Онъ хотѣлъ тебѣ прислать поправки. Мнѣ же начало показалось растянуто, нечисто и сухо, но ѣдніе 30 стиховъ докажутъ всякому, что ты могъ бы написать трагедію. Вотъ мое сужденіе.

Я вчера обѣдалъ у Нелединскаго (истинный Анакреонъ, самый острый и умный человѣкъ, добродушный въ разговорахъ и любезный въ своемъ быту — вопреки и звѣздѣ, и сенаторскому званію, которое онъ заставляетъ забывать) и тамъ слышалъ, что у васъ въ Питерѣ написана новая сатира, весьма колкая, на Карамзина, Пушкина и твоего друга, то-есть, меня. Пушкинъ горитъ отъ нетерпѣнія ее слушать и насъ вчера очень, очень смѣшилъ своимъ добродушіемъ. Пришли мнѣ ее непремѣнно: я хочу надъ собой сдѣлать моральный опытъ, то-есть, ѣриться, могу ли я быть хладнокровенъ къ насмѣшкѣ. Называютъ двухъ авторовъ: Горчакова и Шаховскаго. Ожидаю ее нетерпѣливо.

Теперь приступаю къ твоей критикѣ. На моей сторонѣ Самарина. Защищайся!

Парни признанъ лучшимъ писателемъ въ родѣ легкомъ (этотъ родъ сочиненій весьма труденъ). Его поэма Les Scandinaves прекрасна; стихи, мною переведенные, были внесены профессоромъ Ноэлемъ, членомъ Парижскаго института, въ примѣры прекраснаго и живописной поэзіи. Теперь: Мой переводъ дуренъ? Подлинникъ хорошъ? Такъ ли?

Les feux mourans décroissent et pâlissent
Et de la nuit les voiles s’épaississent...
Viens, doux sommeil, descends sur les heros.
Des songes vains agitent leur repos.

Но вскорѣ пламень потухаетъ,
И гаснетъ пепелъ черныхъ пней,
И томный сонъ отягощаетъ
Лежащихъ воевъ средь полей.

Кажется, переводъ мой не хуже подлинника. «Гаснетъ пепелъ черныхъ пней» — взято съ натуры, живописно и очень нравится Жуковскому и всѣмъ, у кого есть вкусъ.

Переводъ близкій, выраженіе рѣетъ у мѣста, и я не виноватъ, что г. Бобровъ употреблялъ его. Но меня сравнивать съ Бобровымъ, et d’un ton de persiflage! Гнѣдичъ, Гнѣдичъ! O Coridon, Coridon, ты съ ума сошелъ!

Иный мѣста узрѣлъ знакомы,
Мѣста отчизны, милый край,
Ужь слышитъ псовъ домашнихъ лай,
Ужь зритъ отцовъ поля и домы...

Этого нѣтъ въ оригиналѣ, но напоминаетъ о Виргиліевомъ . Далѣе: выраженія

Махнулъ мечемъ — его рука,
Подъята вверхъ, окостенѣла,
Бѣжать хотѣлъ — его нога
Дрожитъ, недвижима, замлѣла истинно выражаютъ мысль стихотворца.

Но вѣтръ шумитъ и въ рощѣ свищетъ,
И волны мутнаго ручья
Подошвы скалъ угрюмыхъ роютъ,
Клубятся, пѣнятся
Средь дебрей снѣжныхъ и холмовъ...

Это все въ тонѣ сѣверной поэзіи, которую, конечно, отличать должно отъ греческой; это все у мѣста, и кажется, нѣтъ ничего надутаго, ложнаго; притомъ же и языкъ чистъ и благороденъ.

Le sombre Eric murmure avec dépit
Ce chant sinistre, et l’écho le prolonge:
Je suis assis sur le bord du torrent.
Au tour de moi tout dort, et seul je veille;
Je veille, en proie au soupçon dévorant;
Les vents du nord sifflent à mon oreille,
Et mon épée effleure le torrent...

Вотъ мое оправданіе. Что же касается до твоихъ насмѣшекъ, то они забавны: этакъ можно и Перуанца выворотить на изнанку. Измождая, тигры, варвары, пей кровь, грызи зубами и прочее, конечно, очень смѣшно. Признайся (я въ этомъ увѣренъ), что ты былъ увлеченъ сужденіемъ какого-нибудь пристрастнаго человѣка или невѣжды — и Богъ съ тобой! Я бранилъ Перуанца

Я въ Петербургъ, конечно, буду. Если ты видишь Алексѣя Николаевича, то скажи ему, что я его боюсь безпокоить моими письмами, что Барановъ сказывалъ мнѣ, сколько онъ меня любитъ, и что пока у меня будетъ память и сердце, то я его буду почитать, любить и даже бояться, потому что я горжусь его ко мнѣ благорасположеніемъ и боюсь сдѣлаться недостойнымъ онаго. Скажи ему — только кстати, — что буду его просить о мѣстѣ, и отпиши мнѣ, думаетъ ли что-нибудь для меня сдѣлать. Я бы попросился въ библіотеку, но боюсь вотъ чего: тамъ должно работать, а я... Sainte paresse, ne m’abandonnez pas!

Жуковскаго изданіе продается, я думаю, въ Петербургѣ и стоитъ 15 рублей. Муравьева сочиненія доказываютъ, что онъ былъ великаго ума, рѣдкихъ человѣкъ. Ихъ нельзя читать безъ удовольствія. Они заставляютъ размышлять. Я ихъ тебѣ достану, у меня теперь только одинъ экземпляръ и тотъ подаренъ Катериной Ѳедоровной.

Хочешь ли новостей? Карамзинъ опять въ Твери, говорятъ, по приказанію государя. Я недавно слышалъ чтеніе его исторіи и увѣряю тебя, что такой чистой, плавной, сильной прозы никогда и нигдѣ не слыхалъ. Онъ не годится въ ликей!

LX. Н. И. ГНѢДИЧУ. 13-го марта (1811 г.). Москва. Напечатано въ Р. Старинѣ 1883 г., т. XXXVIII, стр. 660—664. Подлинникъ у М. И. Семевскаго.

— ( 112). О кн. Б. В. Голицынѣ см. примѣчанія къ письму LXIII-му. Далѣе рѣчь идетъ о столкновеніи Гнѣдича съ Державинымъ по поводу того, что при устройствѣ Бесѣды любителей русскаго слова старый поэтъ предлагалъ переводчику „Иліады“ вступить въ устраиваемое общество не членомъ, а сотрудникомъ. Объясненія между двумя писателями производились сперва письменно, но потомъ Державинъ встрѣтился съ Гнѣдичемъ у вышеупомянутаго кн. Голицына и поговорилъ съ нимъ очень крупно Подробности этой ссоры описаны Я. К. Гротомъ въ біографіи Державина (Соч., 1-е акад. изд., т. VIII, стр. 908—909).
— (Стр. 113). О Юріѣ Александровичѣ Нелединскомъ-Мелецкомъ см. т. II, стр. 503—506.
— (Стр: 113). Князь Дмитрій Петровичъ Горчаковъ родился въ 1758 году, получилъ домашнее образованіе, въ молодыхъ ѣтахъ поступилъ въ военную службу, и между прочимъ въ концѣ 1770-хъ годовъ служилъ въ корпусѣ войскъ на Кубани, гдѣ и успѣлъ обратить на себя вниманіе Суворова. Затѣмъ, въ 1780 году Горчаковъ вышелъ въ отставку и поселился въ деревнѣ, но потомъ вновь поступилъ на службу и участвовалъ въ штурмѣ Измаила (1790 г.), при чемъ получилъ тяжелую рану. Въ царствованіе императора Александра онъ занималъ должности таврическаго губернскаго прокурора и правителя дѣлъ въ молдавской арміи при князѣ М. Л. Кутузовѣслѣдующемъ году онъ былъ назначенъ костромскимъ вице-губернаторомъ, а въ 1816 году вышелъ въ отставку и поселился въ Москвѣ, гдѣ и умеръ 29-го ноября 1824 года (Сѣверная Пчела 1825 г., № 12; кн. Долгоруковъ. Росс. родосл. книга, ч. I, стр. 63).
Первыми печатными произведеніями Горчакова были слѣдующія комическія оперы, сюжетъ которыхъ заимствованъ изъ арабскихъ и русскихъ сказокъ: 1) Калифъ на часъ. М. 1786, и въ Росс. Ѳеатрѣ, ч. XXVI; 2) Счастливая тоня. М. 1786; 3) Баба-яга. Калуга. 1788. Піесы эти, какъ видно изъ „Драматическаго словаря“, имѣли въ свое время успѣхъ, въ особенности „Счастливая тоня“, про которую сказано ѣдующее: „Публикою принята съ отмѣнною благосклонностію. Едва ли изъ русскихъ оперъ подобно была похваляема другая“. Кромѣ того, въ 1796 г., въ Москвѣ, Горчаковъ напечаталъ оригинальную повѣсть „Пламиръ и Раида“, посвятивъ ее другу своему Н. П. Николеву. Но главнымъ образомъ литературная извѣстность Горчакова основывается на сатирахъ, большая часть которыхъ осталась впрочемъ не напечатанною, потому что онѣ заключали въ себѣ слишкомъ рѣзкія нападки на современное общество и на отдѣльныя личности. Вообще, Горчаковъ ѣлъ репутацію человѣка съ независимымъ образомъ мыслей и даже волтеріанца (Жихаревъ. Записки современника I. Дневникъ студента, стр. 70; Селивановскій — въ Библіогр. Зап. 1858 г., стр. 518—519). Обличительное направленіе сатиръ Горчакова очень цѣнилось въ концѣ прошлаго вѣка и въ началѣ нынѣшняго; его называли русскимъ Ювеналомъ (Жихаревъ. Дневникъ чиновника — От. Зап. 1855 г., т. CI, стр. 128); даже въ 1816 г. Воейковъ, въ своемъ „Парнасскомъ ѣ“, отзывается о немъ слѣдующимъ образомъ: „Князь Д. П. Горчаковъ, дѣйствительный поэтъ; экзекуторъ при наказаніи сатирическимъ бичемъ разврата, ябеды и грабительства; имѣетъ въ петличкѣ лавровый листъ съ надписью: за сатиры“ (Р. Арх. 1866 г. ст. 761). С. Т. Аксаковъ тоже говорить о Горчаковѣ съ большимъ уваженіемъ (Разныя Сочиненія. М. 1858, стр. 11—12). Кромѣ сатиръ, имѣли успѣхъ между современниками и пѣсни Горчакова, о которыхъ упоминаетъ Державинъ въ своемъ „Разсужденіи о лирической поэзіи“. Когда литературное направленіе Карамзина стало пріобрѣтать себѣ послѣдователей въ молодомъ ѣніи, Горчаковъ отнесся къ нему враждебно. Еще въ 1793 г. онъ хвалилъ журналъ Клушина, гдѣ часто печатались нападки на Карамзина (Письма Кар. къ Дмитріеву, стр. 37). Въ первые годы нынѣшняго столѣтія академіи, а въ 1811 — въ члены Бесѣды любителей русскаго слова по 1-му разряду, гдѣ предсѣдательствовалъ А. С. Шишковъ, пріятель Горчакова. Въ своихъ сатирахъ и эпиграммахъ¹осмѣивалъ слогъ и сентиментализмъ Карамзина и его послѣдователей, вооружался на размноженіе періодическихъ изданій, при чемъ однажды остроумно ѣтилъ, что въ Россіи
Журналовъ тысячи, а книги — ни одной,
и нападалъ на мѣщанскія
Одинъ лишь „Сынъ любви“ здѣсь трогаетъ сердца!
„Гусситы“, „Попугай“ предпочтены „ѣ“,
И коцебятина одна теперь на сценѣ.
слѣдующее мнѣніе кн. Горчакова о нѣмецкой и англійской драматургіи, высказанное имъ въ посланіи къ кн. С. Н. Долгорукову: „Англичане, а ѣе Нѣмцы, обыкновенно смѣшатъ въ комедіяхъ глупостями выведенныхъ на сцену пошлыхъ дураковъ или сумасшедшихъ. Изобрѣтеніе нынѣшнихъ писателей общую благодарность“. Произведенія князя Горчакова печатались въ С.-Петербургскомъ Меркуріѣ г., ч. III, въ Аонидахъ 1796 г., кн. I, въ Другѣ Просвѣщенія 1804—1806 гг., въ Бесѣдѣ любителей русскаго слова, кн. I, VII и XI, и въ Памятникѣ на 1827 и 1828 гг. Кромѣ того, его сатирическое „Посланіе къ кн. С. Н. Долгорукову“ напечатано въ Исторической христоматіи А. Д. ГалаховаРусскомъ Архивѣ 1871 г., № 7 и 8, помѣщено „Русскій у подошвы Чатырдага“, написанное передъ 1812 годомъ и заключающее въ себѣ слѣдующія строки, обращенныя, безъ сомнѣнія, къ императору Александру:

Монархъ, хоть съ ангельской душой на свѣтъ рожденный;
Успѣхами
Достойныхъ коль себѣ сотрудниковъ не зритъ.
Безплодно проведетъ онъ дни свои въ ѣ,
Чтобы къ величеству страну свою возвесть!
Что можетъ славнаго ваятель произвесть,
Имѣющій рѣзцы, негодные къ ѣ?
М. Н. Лонгиновъ говорить, что изъ стихотвореній Горчакова, неудобныхъ для печати, особенно былъ извѣстенъ одинъ его „Noël“ („Святки“), гдѣ И. фонъ-Визинъ (Р. Старина 1871 г., т. IV, стр. 681; ср. Полн. собр. соч. князя П. А. Вяземскаго, т. V, стр. 167); А. Д. Галаховъ (Исторія русск. словесн., т. II, стр. 214) называетъ эту сатиру Горчакова однимъ изъ лучшихъ его произведеній. (В. С.).
— (Стр. 113—115 645) переводъ изъ Парни, при чемъ поэму послѣдняго называетъ невѣрно.
— (Стр. 115„Жуковскаго изданіе“ — Собраніе русскихъ стихотвореній см. о немъ въ т. II, стр. 539—541). — Нѣкоторыя сочиненія М. Н. Муравьева были изданы подъ наблюденіемъ Карамзина въ 1810 г. (объ этомъ изданіи см. т. II, стр. 421—422).
— ( 116). Вторичная поѣздка Карамзина къ великой княгинѣ Екатеринѣ Павловнѣ г.; въ эту поѣздку онъ былъ представленъ императору Александру (Письма Карамзина къ Дмитріеву, стр. 139—142).

Сноски из примечаний
¹ ) Одна изъ нихъ напечатана М. Н. Лонгиновымъ въ ѣ 1857 г., № 5, стр. 68.