Поиск по творчеству и критике
Cлово "SATIRE"

1. Батюшков — Тургеневу А. И., середина января 1816.

Входимость: 1. Размер: 6кб.

2. Майков Л.Н.: Батюшков, его жизнь и сочинения. Глава 10.

Входимость: 1. Размер: 58кб.

1. Батюшков — Тургеневу А. И., середина января 1816.

Входимость: 1. Размер: 6кб.

Часть текста: это въ премудрости вашей ? Нѣтъ ! По всѣмъ моимъ разсчетамъ я долженъ оставить службу, если захочу сохранить кусокъ насущнаго хлѣба и искру здоровья. Итакъ, прошу васъ и заклинаю не уничтожать моей просьбы, а стараться объ ней. Попросите генерала Сипягина или Данилевскаго. Оба меня знаютъ не съ худой стороны, особливо первый. Вотъ и письмо къ нему. Вручите его лично, запечатавъ, и скажите, что онъ рѣшитъ . Желаю быть надворнымъ совѣтникомъ и по болѣзни служить музамъ и друзьямъ, отслужа царю на полѣ брани. Если Алексѣй Николаевичъ помнитъ еще меня (въ чемъ сомнѣваюсь : три раза писалъ къ нему, и ниже лаконическаго отвѣта !), то скажите ему о моемъ твердомъ намѣреніи выйдти въ отставку. Еще разъ прошу удостоить меня отвѣтомъ , какъ можно скорѣе; и если у васъ руки полѣнятся , то заставьте писать Жуковскаго. Для дружбы — все, что въ мірѣ есть, даже отвѣтъ на письмо! Скажите ему, чтобъ онъ не унижался до эпиграммъ и забылъ забвенныхъ вкусомъ, не его враговъ, а враговъ смысла, вкуса и всего прекраснаго. Кстати о вкусѣ и прекрасномъ. Карамзинъ скоро будетъ у васъ. Онъ здѣсь ходитъ Entre l’Olympe et les abîmes, Entre la satire et l’encens. Что же...

2. Майков Л.Н.: Батюшков, его жизнь и сочинения. Глава 10.

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: жизнь уже вошла в свою колею, хотя и несколько изменилась в своем характере: городское население обеднело, да и самый состав его был уже не совсем тот, что прежде; иные умерли, другие покинули столицу. Батюшков чувствовал потребность освежиться в шумной суете столичной жизни, когда после полугодового пребывания в глухом Каменце-Подольском и после испытаний "труднейшего", как он говорил {Соч III, с. 351.}, года своей жизни приехал в Москву. Он остановился у И.М. Муравьева-Апостола и рад был возобновить с ним занимательные и поучительные беседы. "Хозяин мой ласков, весел, - писал он Гнедичу, - об уме его ни слова: ты сам знаешь, как он любезен" {Там же, с. 379; ср. с. 365.}. С удовольствием возобновил Батюшков и свои разнообразные и многочисленные московские знакомства - светские и литературные. Но теперь рассеяния света уже не привлекали его, как в былое время. Прежде он любил говорить, что образованное светское общество есть лучшая школа для писателя, и действительно, сам он в свои молодые годы успел прекрасно воспользоваться воспитательным влиянием той просвещенной среды, в которой жил. Но теперь, когда его поэтическое призвание вполне определилось, а опыт жизни дал ему тяжелые уроки, отношения писателя к обществу представились ему в ином виде. Постоянное обращение в людской толпе утратило интерес в его глазах; еще в Каменце сложилось у него убеждение, что дар творчества "требует всего человека", то есть сосредоточения в самом себе, и что писатель крепнет духом и силами, если он умеет уединиться со своим трудом от влияния толпы и пренебречь пустыми обязанностями света: "Жить в обществе, - говорил он теперь, - носить на себе тяжелое ярмо должностей, часто ничтожных и суетных, и хотеть согласовать выгоды самолюбия с желанием славы есть требование истинно суетное" {Там же, т. II, с. 120, 121.}. Этого убеждения не поколебали в Константине Николаевиче и приятности...