Константин Батюшков: Батюшков — Вяземскому П. А., 13 сентября 1817.

Батюшков К. Н. Письмо Вяземскому П. А., 13 сентября [1817 г. Петербург] // Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887.

Благодарю тебя за письмо твое ко мнѣ, милый другъ, благодарю тебя милый Асмодей за Озерова и за удовольствіе, которое доставилъ намъ своею книгою. Слогъ быстрый, сильный, простой; простой — это всего милѣе! Я почти всѣмъ доволенъ. Съ нѣкоторыми сужденіями не согласенъ, но у всякаго свой вкусъ. Какъ бы то ни было, Вяземскій, который началъ мадригалами, вздумалъ — сдѣлалъ, то-есть, подарилъ насъ книгою, книгою, которая ѣлаетъ честь его уму и сердцу. Я съ моей стороны цѣлую его прямо въ лобъ и говорю ему: не останавливайся, впередъ, маршъ маршъ къ славѣ стезею труда и мыслей! Выбирай себѣ путь новый, достойный твоей музы, живой и остроумной дѣвчонки. У тебя не достаетъ только навыка для прозы. Иногда себя повторяешь; иногда періоды не довольно обработаны, и слова путаются. Итакъ, пиши только: все пріобрѣтешь, чего недостаетъ у тебя. Пиши! Я предрекаю Россіи писателя въ прозѣ. Пиши, учись, читай и люби свою славу, а не успѣхи. И для тебя авторство — стихія, разсѣянность и презрѣніе къ забавамъ ума и труда — смерть, смерть моральная! Не утрать въ свѣтѣ умѣ? А они-то всего скорѣе линяютъ... Но я забылъ, что говорю съ тобою, и что ты бранишь меня за умничанье. Какая мнѣ нужда? Я все-таки свое повторять буду: трудись, гдѣ бы ты ни былъ, въ Варшавѣ или въ Москвѣ, жертвуй граціямъ, жертвуй важнымъ музамъ, которыя тебѣ столь благосклонны. Ты спрашиваешь: что я для себя стряпаю? Ничего. Спроси у Сѣверина: онъ лучше моего знаетъ. Надѣюсь на его дружбу. Если то, чего онъ желаетъ, не удастся, то полечу въ Тавриду лѣчить разсѣять тоску и болѣзнь на берегахъ Салгира, на высотахъ Чатырдага и на благовонныхъ долинахъ поморія. Въ ожиданіи сего пью лѣкарство и вижусь съ Жуковскимъ. На него весело глядѣтъ моему сердцу и грустно, когда подумаю о разлукѣ. Онъ на дняхъ ѣдетъ къ вамъ. Сѣверинъ мелькнулъ и изчезъ. Остается здѣсь Арфа. Душу ея можно сравнить съ Аретузою, которая, протекая посреди горькой стихіи, не утратила своей ясности и сладости природной: посреди шума и суеты всяческой Тургеневъ день ото дня милѣе становится. Блудовъ — ослѣпительный Арзамасѣ весело. Говорятъ: станемъ трудиться, и никто ничего не дѣлаетъ. Плещеевъ смѣшитъ до надсаду. Карамзины здоровы. Поклонись гусю Вотъ я васъ, а еще лучше сдѣлаешь, если напомнишь обо мнѣ княгинѣ, которой я усердно и низко кланяюсь. Дай Богъ, чтобы всѣ твои и ты самъ были здоровы. Очень крѣпко обнимаю тебя, мой милый и добрый Вяземскій. Прости, пиши, пиши прозу и письма ко мнѣ. Стихи мои вышли. Читай ихъ и не брани меня; а лучше всего, люби меня, какъ я люблю тебя, то-есть, очень, очень. Скажи Сѣверинуизмѣнила ему для меня. Блудовъ называетъ ее очень забавно псомъ Рѣзваго Кота.

CCXXV. КНЯЗЮ П. А. ВЯЗЕМСКОМУ. 13-го сентября (1817 г. Петербургъ). Подлинникъ у князя П. П. Вяземскаго.

— (Стр. 467). Батюшковъ благодаритъ кн. П. А. Вяземскаго за статью о жизни и сочиненіяхъ В. А. Озерова, появившуюся при изданіи сочиненій Озерова: С.-Пб. 1817. Двѣ части, въ типографіи Императорскаго театра (ср. Соч. кн. Вяз., т. I, стр. 24—50).
— (Стр. 468). А. И. Тургеневъ носилъ въ Арзамасѣ „Эоловой Арфы“.
— (Стр. 468). Александръ Алексѣевичъ Плещеевъ (род. ок. 1775 г., ум. въ 1827) былъ сынъ Алексѣя Александровича и Настасьи Ивановны Плещеевыхъ, которымъ Карамзинъ посвятилъ свои „Письма русскаго путешественника“; Николай Михайловичъ былъ очень друженъ съ ними, и первая его жена была сестра Настасьи Ивановны. Въ 1794 г. онъ написалъ также извѣстное посланіе и къ сыну ихъ. Молодой Плещеевъ былъ страстный любитель музыки и театра и отчасти композиторъ (Письма Карамзина къ Дмитріеву, стр. 122; Соч. Держ., 1-е академ. изд., т. VI, стр. 149. 150). По словамъ кн. П. А. Вяземскаго, онъ мастерски писалъ французскіе стихи и былъ хорошо знакомъ съ русскою литературой (Р. Архивъ 1866 г., стр. 875). Плещеевъ началъ службу въ гвардіи, но женившись на графинѣ Аннѣ Ивановнѣ Чернышевой (ум. въ 1817 году), поселился въ своемъ имѣніи, селѣ Черни, находившемся въ Болховскомъ уѣздѣ Орловской губерніи, верстахъ въ 40 отъ с. Муратова, гдѣ жила со своимъ семействомъ Е. А. Протасова, приходившаяся по ѣ теткой Плещееву. „Молодые супруги“, говоритъ Вигель, — „перенесли въ свое сельское убѣжище часть столичныхъ забавъ, къ коимъ пріучена была знать: сюрпризамъ, домашнимъ спектаклямъ, fêtes champêtres, маскарадамъ конца не было“ (Воспоминанія, ч. V, стр. 45). „На домашнемъ театрѣ съ рѣдкимъ искусствомъ. Смуглое лицо его, съ толстыми губами и черными кудрявыми волосами (за что Жуковскій въ письмахъ часто называлъ его: „черная рожа“ и „мой Негръ“), казалось некрасивымъ, пока при чтеніи или въ игрѣ онъ не воспламенялся трагическими или комическими порывами. Эта артистическая, веселая натура привлекла Жуковскаго всею симпатіей поэтической души. И Плещеевъ ѣпко полюбилъ его. Переписывались они всегда стихами Плещеевъ — по французски, Жуковскій — по русски. Плещеевъ сочинилъ музыку на всѣ романсы Жуковскаго, а жена его пѣла сожалѣнію, всѣ эти драгоцѣнные памятники дружескихъ связей Жуковскаго съ Плещеевымъ погибли въ ѣ господскаго дома въ Черни. Къ такому любезному хозяину со всей окружности охотно съѣзжались гости, которые даже играли и пѣли вмѣстѣ труппѣ. Конечно, и Василій Андреевичъ участвовалъ въ этихъ художественныхъ увеселеніяхъ“ (Зейдлицъ. Жизнь и поэзія В. А. Жуковскаго, стр. 44—45). Любопытныя подробности о празднествахъ въ Черни находятся также въ ѣ г. Толычовой (Р. Арх. 1877 г., кн. II, стр. 366—368). Въ 1817 году, послѣ смерти своей жены, Плещеевъ ѣхалъ въ Петербургъ и вскорѣ сдѣлался членомъ Арзамасскаго кружка. По этому поводу Вигель говоритъ: „Жуковскій возвѣстилъ источникѣ веселій, а намъ то и надо было. Сначала дѣйствительно онъ всѣхъ насмѣшилъцвѣту лица всеобщій креститель нашъ назвалъ его Чернымъ Враномъ. Намъ наскучило наконецъ слушать этого ворона, когда онъ каркалъ только затверженное, а своего уже ровно у него ничего не было. Ему было повезло: онъ попалъ въ чтецы къ императрицѣ Маріи, ѣланъ камергеромъ и членомъ театральной дирекціи“ (Воспом. ч. V, стр. 45—46). Одна изъ піесъ Плещеева, именно „Принужденная женитьба“, комическая опера въ 1 д., передѣланная съ французскаго, съ хорами, дивертисементомъ и музыкой его же сочиненія, была представлена на петербургской сценѣ г. (Араповъ. Лѣтопись р. театра, стр. 276).
Знакомство Батюшкова съ А. А. Плещеевымъ едва ли восходитъ ѣе 1817 года. (В. С.).
— (Стр. 469). „Вотъ я васъ“ — арзамасское прозвище В. Л. Пушкина.