Батюшков — Гнедичу Н. И., вторая половина июля 1817.

— (Стр. 459). Выходъ въ свѣтъ „Опытовъ“ Батюшкова (I-я часть появилась въ іюлѣ, II-я — въ октябрѣ) подалъ поводъ къ журнальнымъ отзывамъ о его произведеніяхъ; одна изъ рецензій, написанная довольно извѣстнымъ Русскаго Инвалида, а позже Новостей русской литературы и Сѣверной Пчелы, Василіемъ Ивановичемъ Козловымъ (род. въ 1792 г., ум. въ 1825), напечатана была въ Инвалидѣ 1817 г., № 156. Въ ней было сказано: „Кто изъ просвѣщенныхъ любителей отечественной словесности не читалъ, кто не восхищался стихотвореніями г. Батюшкова? Кто не видѣлъ въ немъ одного изъ достойнѣйшихъ поэтовъ вѣка Александрова? Кто не отдавалъ справедливости отличному и вмѣстѣ образованному его таланту, пламенному воображенію, богатству мыслей, силѣ разсѣянныя въ разныхъ журналахъ и по большей части напечатанныя безъ имени автора, вообще не столь извѣстны, хотя не менѣе того заслуживаютъ. Полное собраніе, какъ тѣхъ, такъ и другихъ, есть прекраснѣйшій подарокъ, какой только сочинитель и издатель могли сдѣлать публикѣ. Вышедшая уже въ свѣтъ, первая часть сего собранія содержитъ въ себѣ прозаическія произведенія г. Батюшкова. Самый выборъ предметовъ дѣлаетъ уже честь автору: отечественный языкъ, изящная словесность вообще и нѣкоторыя поперемѣнно занимали перо его. Здѣсь оттѣняетъ онъ черты истиннаго поэта и вмѣстѣ, самъ о томъ не помышляя, черты собственнаго своего изображенія. Тамъ разсуждаетъ онъ о піитическомъ характерѣ безсмертныхъ образцовъ своихъ: величественнаго Тасса, игриваго Аріоста и нѣжнаго Петрарки. Здѣсь входитъ онъ въ отечественный храмъ свободныхъ художествъ и, какъ усердный, но безпристрастный любитель, взвѣшиваетъ красоты и недостатки извѣстнѣйшихъ ихъ произведеній. Тамъ, склонясь на урну благотворителя, проливаетъ онъ сладостныя слезы благодарности и осыпаетъ могилу его неувядаемыми цвѣтами. Наконецъ, какъ нелицемѣрный вѣры и благочестія, разительными чертами изображаетъ благотворительное оныхъ вліяніе на нравственность человѣка, гражданина и писателя, вліяніе, въ полной мѣрѣ оправданное собственнымъ его примѣромъ“. Приводя далѣе отрывокъ изъ статьи нашего автора: „Нѣчто о морали, основанной на философіи и религіи“, Козловъ заключаетъ свою рецензію слѣдующими словами: „Мы не могли отказать себѣ въ удовольствіи выписать сіе прекрасное мѣсто, но если бы хотѣли нетерпѣніемъ ожидаемъ второй части, то-есть, піитическихъ твореній почтеннѣйшаго поэта-литератора“.

Эта лестная рецензія напомнила Батюшкову сцену между Виргиліемъ и Стаціемъ въ „Purgatorio“, с. XXI; нашъ поэтъ намекаетъ преимущественно на слѣдующіе стихи (130—132):

Già si chinava ab abbracciar li piedi
Al mio Dottor: ma e’gli disse: Frate,
Non far; chè tu se’ ombra ed ombra vedi.

Въ Сынѣ Отечества помѣщены были двѣ библіографическія замѣтки А. Е. Измайлова — по мѣрѣ „Опытовъ“. Въ первой (С. От. 1817 г., ч. 39, № 27) говорится о томѣ, содержащемъ въ себѣ прозаическія статьи Батюшкова: сперва сдѣланъ перечень помѣщенныхъ статей, а потомъ сказано: „Кромѣ образцоваго перевода изъ Боккачьо, всѣ прочія піесы принадлежать собственно сочинителю и показываютъ пламенную любовь его ко всему великому и изящному, особенно искреннее уваженіе къ великимъ дарованіямъ, неразлучнымъ съ превосходными качествами души и сердца, основательный и острый умъ, глубокія свѣдѣнія въ словесности и вкусъ самый разборчивый и самый вѣрный“. Замѣтка заключается похвалой ѣшнему виду изданія и обѣщаніемъ дать подробный отзывъ о второмъ томѣ „Опытовъ“, который будетъ содержать въ себѣ стихи. Однако отзывъ журнала о II-й части „Опытовъ“ (С. От. 1817 г., ч. 41, № 41) состоялъ лишь изъ слѣдующихъ строкъ: „Въ сей книгѣ помѣщено 52 стихотворенія, не считая надписей, эпиграммъ и т. д. Многія исправлены, передѣланы, а нѣкоторыя появляются еще въ первый разъ въ печати, какъ-то ... (слѣдуетъ перечень ихъ). Г. Батюшковъ есть одинъ изъ лучшихъ или классическихъ нашихъ поэтовъ. Съ отличными дарами, полученными имъ отъ природы, соединяетъ онъ самый правильный и тонкій вкусъ. Стихотворенія его можно уподобить драгоцѣннымъ камнямъ, не ѣющимъ никакихъ почти недостатковъ и вышлифованнымъ самымъ лучшимъ образомъ“. Затѣмъ опять высказано обѣщаніе дать подробный разборъ стихотвореній нашего поэта, чего однако исполнено не было¹).

Очевидно, все это были только летучія журнальныя замѣтки, и не того желалъ нашъ поэтъ. Болѣе всего ждалъ онъ ободренія себѣ въ родѣ той похвалы Мольеру, о которой онъ упоминаетъ въ письмѣ„Précieuses Ridicules“. Комедія эта, впервые представленная 18-го ноября 1659 г., хотя и встрѣтила неодобреніе со стороны отдѣльныхъ лицъ, однако въ ѣ публики имѣла огромный успѣхъ свидѣтельству одного изъ старинныхъ биографовъ его, какой-то старикъ, на первомъ представленіи названной комедіи, будто бы воскликнулъ: „Courage, Molière! Voilà la bonne comédie!“. Позднѣйшіе изслѣдователи жизни Мольера однако ѣваются въ достовѣрности этого сообщенія (Les grands écrivains de la France. Oeuvres de Molière. Edition Eug. Despois. P. 1875. T. II, p. 13).

Изъ ѣхъ вышеуказанныхъ въ печати отзывовъ о сочиненіяхъ Батюшкова нашъ поэтъ, безъ сомнѣнія, наиболѣе цѣнилъ тотъ, который появился въ издававшейся въ ѣ газетѣ Le Conservateur impartial. Редакторомъ этой газеты былъ аббатъ Мангенъ, бывшій воспитатель С. С. Уварова, и послѣдній помѣщалъ въ ней иногда статьи, которыя печатались съ ѣткой: „communiqué“. Одна изъ такихъ статей появилась въ № 77 Conservateur за 1817 г., подъ заглавіемъ: „Coup d’oeil sur l’état actuel de la litterature russe. Article I“; она отличается довольно смутными свѣдѣніями литературѣ, однако высказываетъ большое сочувствіе Жуковскому; любопытно также, что въ ней придается большое значеніе стихотворнымъ опытамъ А. Н. Радищева (напомнимъ кстати, что Уваровъ съ сочувствіемъ говоритъ о стихотворствѣ Радищева въ своемъ „ѣтѣ В. В. Капнисту“, въ 17-й книжкѣ Чтеній въ Бесѣдѣ , въ 1815 г.); статья французскаго журнала была переведена въ Вѣстникѣ Европы 1817 г., ч. 95, № 18, стр. 154—157, и вызвала въ томъ же ѣ, ч. 96, № 23 и 24, рѣзкое возраженіе присланное изъ Петербурга какимъ-то В. С.; ср. замѣчаніе письмѣ къ А. И. Тургеневу — Р. Арх. 1867, ст. 1105—1106. Затѣмъ въ , № 83, появилась еще статья о русской словесности, опять съ отмѣткой: „communiqué“; она также была переведена въ Вѣстникѣ 1817 г., ч. 96, № 23 и 24, но въ сокращеніи. Статья эта вся посвящена „Опытамъ“ Батюшкова. Сперва дѣлается общее замѣчаніе литературѣ возможно одновременное существованіе различныхъ направленій или школъ. Затѣмъ авторъ признаетъ, что въ ѣйшей русской литературѣ обнаруживаются два такія направленія, и переходитъ къ ихъ характеристикѣ:

„Il est certain que dans la génération actuelle des poètes, le premier rang appartient à m-r de Joukowsky; ses ennemis, et il serait fâcheux qu’il n’en eût pas, semblent eux-mêmes ne plus lui disputer ce titre; le poète de l’année 1812 est le favori de sa nation. Son procès est jugé et gagné: en avouant la supériorité de son talent et son droit incontestable à la première place, les connaisseurs hésitent à déterminer celle qui convient à m-r de Batuschkoff dont on peut dire: non secundus sed alter; son talent poétique qui sous quelques rapports n’est nullement inférieur à celui de m-r de Joukowsky, porte un caractère trop différent de celui-ci pour pouvoir lui être subordonné; ce qu’ils ont en commun c’est un sentiment exquis des beautés de la langue, une imagination brillante, une harmonie parfaite: mais tous deux se sont tracé des routes tout-à-fait différentes: m-r Joukowsky nourri de la lecture des poètes anglais et allemands, a créé parmi nous le genre de Scott, du lord Byron, et de Goëthe; m-r Batuschkoff, amateur passionné de la poésie italienne et de la poésie française, se plaît à imiter le molle facetum qui distingue l’une, et la grâce piquante qui appartient exclusivement à l’autre; le premier a plus de verve et plus d’élan, le second plus d’élégance et plus de fini; celui-là ose davantage, celui-ci ne donne rien au hasard; l’un est le poète du nord, l’autre le poète du midi; les couleurs de m-r Joukowsky sont fortes et pittoresques, son style étincelant d’images; une sensibilité vive et profonde anime toutes ses productions. M-r Batuschkoff est plus égal, plus correct, ses hardiesses sont sages, son goût exercé; il est plus érotique qu’amoureux, plus passionné que sensible; il imite avec un égal succès Tibulle et Parny. Parmi les morceaux que renferme le second volume de ses oeuvres, se distinguent principalement quelques élégies imitées de Tibulle, deux ou trois morceaux char-mans d’après Parny, une traduction du combat d’Homère et d’Hésiode par Millevoye, quelques épitres familières, un conte où il met en opposition le désir de courir le monde avec les douceurs de la vie sédentaire; enfin une élégie intitulée le „Tasse mourant“ que l’on peut regarder comme son chef-d’oeuvre. Peu de sujets pouvaient à la vérité prêter autant à l’imagination. Le Capitole préparé pour le triomphe du poète, les rues jonchées de fleurs, le pontife prêt à couronner le chantre de Godefroy et à réparer enfin les injustices du sort acharné à le poursuivre, et au milieu de ce tableau le Tasse sur son lit de douleur, demandant en vain à la destinée de prolonger sa vie d’un seul jour, le Tasse expirant au moment de son apothéose, exhalant son dernier soupir, en invoquant le nom chéri d’Eléonore. On peut dire que m-r Batuschkoff n’est pas resté au-dessous de son sujet. On y remarque une grande richesse d’expression, une singulière vivacité de couleurs, beaucoup de goût et de sensibilité. On croirait, en lisant ce morceau, sentir quelques-unes des émanations de l’Italie. Les connaisseurs en font leurs délices, et ne cesseront de le proposer pour modèle à ceux de nos jeunes poètes qui ne se contentent pas d’assembler des syllabes ou d’enfiler des rimes au hasard. La publication des poésies de m-r Batuschkoff est un service rendu à la litterature nationale; c’est comme poète que nous l’avons envisagé; il écrit d’ailleurs en prose avec élégance et agrément. Le premier volume contient la prose et le second les vers“.

сомнѣваться въ томъ, что этотъ отзывъ, во всякомъ случаѣ обнаруживающій ѣщенный вкусъ критика, написанъ былъ С. С. Уваровымъ; а его сужденіямъ, какъ видно изъ писемъ (стр. 439, 510), нашъ поэтъ придавалъ особенную цѣну.

— (Стр. 459—460). ЗамѣчаніяГнѣдича, должны были касаться новѣйшихъ произведеній перваго; въ особенности интересовался нашъ поэтъ отзывами о своей ѣ „Странствователь и Домосѣдъ“; онъ спрашивалъ о ней Жуковскаго (т. III, стр. 362), просилъ Гнѣдича  458) и огорчился неодобреніемъ Вяземскаго (стр. 360). Переводъ Бокаччіевой „Моровой заразы“, по видимому, подвергся особой критикѣ со стороны Гнѣдича, на которую впрочемъ вызывалъ и самъ Батюшковъ (т. III, стр. 420). Какъ бы то ни было, ѣдичъ не напечаталъ „Заразы“ въ „Опытахъ“ и не отослалъ ея къ Каченовскому: она явилась въ печати только въ 1819 г. (т. III, стр. 568).

Сноски из примечаний

¹ ) Только въ 1818 году уже самъ Гречъ высказалъ нѣсколько обзорѣ русской литературы за 1817 г. (Сынъ Отечества 1818 г., ч. 43, № 1, стр. 11).