Константин Батюшков: Батюшков — Вяземскому П. А., 10 июня 1813.

Батюшков К. Н. Письмо Вяземскому П. А., 10 июня 1813 г. [Петербург] // Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887.

Я съ ума еще не сошелъ, милый другъ, но безпорядокъ моей головы примѣтенъ не одному тебѣ, и ты съ одной стороны правъ, очень правъ! Я поглупѣлъ и очень поглупѣлъ. Отъ чего? Богъ знаетъ. Не могу себѣ отдать отчету ни въ одной мысли, живу безпутно, убиваю время и для будущаго ни одной сладостной надежды не имѣюсвѣтѣ бываю по крайней необходимости и въ ожиданіи моего генерала зѣваю, сплю, читаю Исторію Семилѣтней войны, прекрасный переводъ Гомера на италіянскомъ языкѣ, еще лучшій переводъ Лукреція славнымъ Маркетти, Маттисоновы стихи и Виландова Оберона; денегъ имѣю на мѣсяцъ и болѣе, имѣю двухъ-трехъ пріятелей, съ которыми часто говорю о тебѣ, хожу по вечерамъ къ одной любезной женщинѣзѣваю; сидя возлѣ нея, зѣваю, такъ, мой другъ, зѣваю въ ожиданіи моего генерала, который, надѣюсь, пошлетъ меня зѣвать на биваки, если война еще продолжится, и глупѣю, какъ старая меделянская собака глупѣетъ на привязи. Вотъ мое состояніе нравственное и физическое: оно, право, не завидно! Но ты не правъ съ другой стороны: я писалъ къ тебѣ въ Ярославль и послалъ даже замѣчанія на твое посланіе; получилъ ли ты мое письмо — не знаю. Между ѣмъ радуюсь сердечно, что ты оставилъ берега Волги и переселился на старое пепелище, по истинѣ пепелище! На берегахъ Москвы-рѣки нельзя быть совершенно счастливымъ, но можно найти болѣе пищи и для ума, и для сердца, особливо въ обществѣ почтеннаго семейства Карамзиныхъ, которыхъ судьба привела снова въ Москву, и послѣ какихъ потерь! Дай Богъ для славы нашего отечества, чтобъ Карамзинъ перенесъ съ твердостію, свойственной великой душѣ, его важную утрату — потерю единственнаго сына, прекраснаго малютки. Что же касается до нашего чудака, то я давно съ тобой на его счетъ согласенъ. На что умъ безъ добраго сердца, или лучше сказать, что за умъ безъ сердца? Прекрасный садъ, исполненный цвѣтовъ, но не согрѣтый, не освѣщенный лучами животворнаго солнца. Таковому уму, благодаря Бога, я никогда не завидовалъ, а я, какъ ребенокъ, завидую всему, чего не имѣю. Общество можно сравнить съ большимъ городомъ, людей — съ домами. Надобно жить въ своемъ ѣ, посѣщать нѣкоторые, заглядывать въ другіе, а мимо иныхъ домовъ проходить равнодушно. Не смѣйся моему сравненію. Оно имѣетъ свою цѣну, но я дурно изъяснился, можетъ быть. Мы будемъ любоваться прекрасной архитектурой нѣкоторыхъ зданій, но сохрани насъ Богъ отъ того, чтобы перенести туда домашнихъ своихъ пенатовъ. Ты качаешь головою... Нѣтъ пути въ немъ, онъ право поглупѣлъ! Быть такъ! Я замолчу.

Жуковскаго Пѣвца государыня приказала напечатать на свой счетъ. Готовятъ виньеты. Дашкову поручилъ Дмитріевъ сдѣлать замѣчанія. Я радъ сердечно успѣхамъ жалѣю, что онъ много печатаетъ въ Вѣстникѣ. Переводомъ Драйдена я не очень доволенъ; Пѣвецъ, романсъ — лучше всего. Пора ему взяться за что-нибудь поважнѣе и не тратить ума своего на бездѣлки; онѣ съ нѣкотораго времени для меня потеряли цѣну, можетъ быть — отъ того, что я сталъ менѣе чувствителенъ къ прелести поэзіи и болѣе лѣнивъ духомъ. Притомъ же нашъ пріятель имѣетъ имя просвѣщенныхъ людей, истинно просвѣщенныхъ, но славу надобно поддерживать трудами. Жаль, что онъ ничего путнаго не напишетъ прозою. Это его дѣло. Подстрекай его самолюбіе какъ можно болѣе, не давай ему заснуть въ Бѣлевѣ на балладахъ: вотъ подвигъ, достойный дружбы, достойный тебя! Я это говорю весьма серьезно. Пришли мнѣ свою балладу на зубокъ. Благодарю за басню: она очень хороша, кромѣ послѣднихъ двухъ стиховъ. Пришли все, что напишешь; я съ нетерпѣніемъ буду ожидать посланія къ княгинѣ, которой прошу сказать мое душевное почитаніе. Напомни обо мнѣ Катеринѣ Андреевнѣ и Карамзину, и ѣмъ знакомымъ. Видишь ли ты Пушкину? Что она дѣлаетъ на развалинахъ Москвы? Поклонись ей отъ меня. Къ моему генералу я писалъ недавно; получилъ ли онъ мое письмо — не знаю. Посылаю тебѣ, изъ благодарности за поправки, двѣ басни Крылова, которыя, можетъ быть, тебѣ еще неизвѣстны. Жуковскій не все счастливо поправилъ; иное испортилъ, а иное лучше сдѣлалъ и подалъ мнѣ новыя мысли. Прости, будь здоровъ и не забывай твоего Батюшкова.

CXVII. КНЯЗЮ П. А. ВЯЗЕМСКОМУ. 10-го іюня 1813 г. (Петербургъ П. Вяземскаго.

— (Стр. 226). Италіянскій переводъ Гомера, безъ сомнѣнія, Чезаротти (см. о немъ выше, стр. 605); о переводѣ Лукреція, сдѣланномъ Маркетти, и о знакомствѣ Батюшкова съ сочиненіями Маттисона и „Оберономъ“ Виланда см. въ т. II, стр. 151, 405—406 и 545.
— (Стр. 227). Малолѣтній сынъ Карамзина, въ то время единственный, носилъ имя Андрея, какъ и другой его братъ, впослѣдствіи родившійся и въ 1854 г. убитый подъ Силистріей. Старшій Андрей Карамзинъ умеръ въ маѣ 1813 г., во время бытности Карамзиныхъ въ Нижнемъ ( 1858 г., ч. III, стр. 535). „Горесть наша велика“, писалъ по этому поводу Николай Михайловичъ Жуковскому уже въ іюлѣ 1813 г. изъ Остафьева — „Богъ знаетъ что и для чего дѣлаетъ. Да будетъ Его святая воля! Между тѣмъ я не то, что былъ. Душа болѣе и болѣе темнѣетъ. Истерзанный потерями, опасаюсь наслаждаться и остальнымъ“ (Р. Архивъ 1870 г., ст. 1683).
— (Стр. 227). „Чудакъ съ умомъ, но безъ добраго сердца“, вѣроятно — Ал. Мих. Пушкинъ. Замѣтимъ, что кн. Вяземскій, такъ высоко ставившій умъ Пушкина, нигдѣ однако не говоритъ о его нравственныхъ достоинствахъ.
— (Стр. 227). Замѣчанія обществѣ слѣдуетъ сравнить съ тѣмъ, что онъ говоритъ о томъ же предметѣ въ своей статьѣ о поэтѣ (см. т. II, стр. 121).
— (Стр. 227). Изданіе „Пѣвца во станѣ русскихъ воиновъ“ Жуковскаго, съ рисунками А. Н. Оленина и примѣчаніями Д. В. Дашкова, было исполнено по желанію императрицы Маріи Ѳеодоровны, которая высказала свою мысль И. И. Дмитріеву (см. въ этомъ же томѣ 229; ср. Русск. Арх. 1871 г., ст. 418). Переводъ Жуковскаго изъ Драйдена — „Пиршество Александра или сила гармоніи“; романсъ — „Пловецъ“, положенный на музыку А. А. Плещеевымъ и пѣтый самимъ Жуковскимъ (Зейдлицъ, стр. 49). И „Пиршество Александра“, и „Пловецъ“ были напечатаны впервые въ Вѣстникѣ Европы 1813 г., № 7—8.
— (Стр. 228). Баллада кн. Вяземскаго намъ неизвѣстна, равно какъ и басня; подъ послѣднеюслѣдуетъ разумѣть піесу „Гусь и змѣя“, отнесенную въ П. собр. соч. кн. Вяземскаго, т. III, стр. 83, къ 1815 г., такъ какъ она была напечатана въ этомъ году въ Музеумѣ г.
— (Стр. 228). Двѣ вѣроятно, „Демьянова уха“ и „Лисица и Сурокъ“, появившіяся въ 11-мъ Чтеніи въ Бесѣдѣ