Батюшков К. Н. Письмо Гнедичу Н. И., [октябрь 1811 г. Деревня] // Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887.
Т. 3. — 1886. — С. 144—146.
LXXVII.
Н. И. Гнѣдичу.
——
(Октябрь 1811 г. Деревня).
Ты все выжидаешь времени ко мнѣ писать, и это время приходитъ и уходитъ, и ты ко мнѣ не пишешь, или пишешь, но рѣдко, очень рѣдко, любезный мой лѣнтяй! Строгановъ умеръ! Міръ праху его! Былъ добрый ѣкъ, былъ русскій герцогъ Рокелоръ, острякъ, чудакъ, но это все приправлено было рѣдкой вещію — добрымъ сердцемъ; и я объ немъ жалѣю, и жалѣю о тебѣ, ибо ты въ немъ много потерялъ. Что дѣлать? Утѣшиться какъ можно, жить и валять пень черезъ колоду!
Когда же парки тощи
Нить жизни допрядутъ,
И насъ въ обитель нощи
Ко прадѣдамъ снесутъ, —
тогда всему конецъ. А пока у меня хлопотъ выше воротъ. Какихъ? Ни слова! Ибо тебя не хочу съ ума сводить глупостями, а такъ какъ пріятно съ другомъ раздѣлить и горесть, то скажу тебѣ, что мнѣ деревнѣ и не навѣрное буду въ Питерѣ: все зависитъ отъ судьбы, съ которой я борюсь, какъ атлетъ, храбро, пока станетъ силъ. Бѣда со всѣхъ сторонъ, а отрады ни отъ кого. Хотя бы въ Бесѣдѣ писали поумнѣе, хотя бы
для моего спокойствія Каченовскій вралъ менѣе, Хвостовъ забавнѣе, и Шишковъ болѣе стихами на образецъ Крѣпости примѣра, который цитируетъ Державинъ: «Купаться, купаться теперь намъ пора». Вотъ чего я требую отъ судьбы: кажется, немного!
Моли Бога, чтобъ я пріѣхалъ въ Питеръ. Вѣдь я тебя давно не видалъ! Что съ тобою дѣлается? Какъ ты ведешь себя? Чѣмъ промышляешь? Любишь ли меня? Здорова ли Мальвина? Не знаю, какъ я тебѣ, а мнѣ ты очень нуженъ, ибо я начинаю сходить съ ума отъ скуки и отъ бѣдности въ живыхъ ощущеніяхъ. Съ кѣмъ здѣсь говорить, кто пойметъ меня? Однимъ словомъ, меня и люди, и обстоятельства застудили. Я становлюсь твердъ, яко ѣпость Шишкова, отца Шишкова (я ему прилагаю слово отецъ, точно такъ, какъ Виргилій Энею: pater Aeneas); я становлюсь глупъ и тупъ, яко Шихматовъ; я становлюсь дерзокъ, яко Каченовскій, остеръ и легокъ, какъ Карабановъ, миловиденъ, яко мученикъ Штаневичъ, распятый Каченовскимъ. Я становлюсь не тѣмъ, что былъ, но гораздо хуже, вялѣе, рухлѣе, нежели Саула пѣснопѣніе.
Кстати объ Саулѣ, читалъ ли ты сію кантату? Какъ Саулъ засыпаетъ! О, это безподобно! Вотъ каррикатура! Да и какъ не заснуть отъ этой мѣры:
Колебавъ, приподнявъ....
Вотъ хаосъ!... Бездна.... Глубоко!
Высоко!... Лира!
Пришли мнѣ табаку, или я на тебя очень разсержусь и выпишу тебя изъ списка честныхъ коммиссіонеровъ, хорошихъ стихотворцевъ и услужливыхъ друзей! Дуракъ! Можно ли мнѣ жить безъ табаку въ этомъ ?
Я радъ, что мои замѣчанія понравились. Буду еще присылать и замѣчу гораздо исправнѣе, нежели наши астрономы комету. Хороши ученые Цыфиркины! Они скоро и солнца на небѣ не примѣтятъ! Чѣмъ эти люди напиваются? Ромъ и вино такъ дороги! Пиши ко мнѣ чаще. Не видалъ ли ты Пушкина? К. Бат.
Примечания
LXXVII. Н. И. ГНѢДИЧУ. (Октябрь г. Деревня). Напечатано въ Р. Старинѣ 1883 г., т. XXXVIII, стр. 333—334. Подлинникъ у М. И. Семевскаго.
— (Стр. 144). О графѣ А. С. Строгановѣ см. — (Стр. 144). Батюшковъ приводить четыре стиха изъ своей собственной піесы „Мои пенаты“, которая въ то время еще не была напечатана и едва ли была извѣстна Гнѣдичу въ цѣломъ видѣ.
— (Стр. 145). Державинъ, въ своемъ „Разсужденіи о лирической поэзіи“, напечатанномъ первоначально въ Чтеніяхъ въ ѣдѣ, кн. 2-я, 6-я и 14-я, приводить, въ числѣ примѣровъ забавнаго вдохновенія, слѣдующіе стихи Шишкова:
Купаться, купаться — (Стр. 145). „Мученикъ Штаневичъ, распятый Каченовскимъ“, — Е. И. Станевичъ. Въ 1805 г. онъ издалъ въ Петербургѣ собраніе своихъ сочиненій, и въ № 1 Вѣстника Европы Каченовскій помѣстилъ очень жесткій разборъ ихъ, гдѣ между прочимъ было сказано: „Авторъ хорошей книги, прочитавъ безпристрастную критику, исправляетъ неважныя погрѣшности и ѣмъ возвышаетъ достоинство сочиненія. Но когда двѣсти страницъ наполнены утомляющими повтореніями, общими мыслями, написанными растянутымъ слогомъ, явными противорѣчіями, холодными разсужденіями, ничего не доказывающими доводами и разительными неприличностями, въ такомъ случаѣ полезнѣе объявить автору всю правду и отвратить его, если можно, отъ неблагодарныхъ музъ, нежели указывать на ошибки грамматическія. Въ комъ страсть къ писанію стиховъ сдѣлается неизлѣчимою, отъ того, по свидѣтельству Горація, умные люди бѣгаютъ, какъ отъ зараженнаго“. Въ заключеніе рецензентъ приводить, какъ образцы бездарности Станевича, два его стихотворенія и говорить: „Можно ли любителю изящной словесности прочесть это съ равнодушіемъ, безъ негодованія?“ Только черезъ два года Станевичъ собрался отвѣчать на эту критику и издалъ особою брошюрой „Способъ разсматривать книги и судить о нихъ“. Но и этотъ отвѣтъ былъ осмѣянъ въ Вѣстникѣ Европы г., ч. XLI, № 18, въ статьѣ Воейкова: „Мнѣніе безпристрастнаго о способѣ разсматривать книги“. Полемика эта дала поводъ Державину написать двѣ плохія эпиграммы на критиковъ Станевича (Соч. Держ., 1-е акад. изд., т. III, стр. 434—435).
— (Стр. 145). „Саула пѣснопѣніе“ есть ораторія или ода Державина „Цѣленіе Саула“, написанная въ 1809 г., а напечатанная во 2-мъ Чтеніи въ
Бесѣдѣ, № 2. Тутъ есть сцена, гдѣ Саулъ засыпаетъ подъ ѣніе хора. По поводу этого стихотворенія Я. К. Гротъ замѣчаетъ, что въ немъ „стихи въ разныхъ мѣстахъ состоять изъ 7-ми стопъ; иногда же нарушается и правильность размѣра“ (Соч. Держ., 1-е акад. изд., т. III, стр. 14). Это нарушеніе размѣра, да отчасти и темный смыслъ стиховъ, и пародированы Батюшковымъ.
— (Стр. 146). „Замѣчу гораздо исправнѣе, нежели наши астрономы комету“, и пр. Слова эти объясняются слѣдующими строками въ „Московскихъ Запискахъ“ Вѣстника Европы 1811 г. (ч. LIX, № 18): „Отъ благосклонныхъ читателей ѣстника получены запросы о видимой нынѣ близь созвѣздія Большой Медвѣдицы кометѣ: „Почему въ продолженіе четырехъ лѣтъ приближается къ намъ уже другая комета, и опять съ той же стороны неба, между тѣмъ какъ до сихъ поръ не слыхано было о столь частыхъ появленіяхъ сего небеснаго тѣла? Какихъ перемѣнъ въ атмосферѣ должно ожидать отъ прохожденія кометы? Долго ли она будетъ видима? Откуда приходятъ кометы и куда дѣваются? Не откроютъ ли намъ чего господа астрономы?“ Точно это ихъ дѣло, а не наше!“ продолжаетъ авторъ „ѣтокъ“. — „Впрочемъ извѣстно, какъ неохотно сіи небесные граждане отвѣчаютъ на безконечные вопросы нашего любопытства: „Мы и безъ того въ безпрестанныхъ хлопотахъ“, говорятъ они съ сердцемъ, — „съ тѣхъ поръ, какъ изобрѣтены телескопы! Чего мы не сдѣлали! Древніе знали не болѣе пяти планетъ и одного спутника, котораго развѣ только слѣпой бы не замѣтилъ; а мы съ помощью стеколъ сперва нашли четыре спутника у Юпитера, кольцо и пять спутниковъ у Сатурна, потомъ еще нашли пять планетъ и восемь спутниковъ. Развѣ измѣрили послѣ, можетъ быть, захотите еще попытаться, нельзя ли какъ-нибудь отводить кометы подалѣе отъ солнечной нашей системы. Господа, надобно быть ѣреннѣе! „И приходится молчать передъ этими спесивыми верхоглядами“. Въ этой остроумной замѣткѣ Каченовскаго, вѣроятно г. замѣнилъ умершаго Гольдбаха на каѳедрѣ астрономіи (. Исторія Моск. университета, стр. 405). Какъ бы въ дополненіе къ вышеупомянутой замѣткѣ и въ ѣтъ Вѣстникъ Европы, въ ч. LX, № 21 (ноябрь 1811 г.), помѣстилъ
Теперь череда!