Батюшков — Гнедичу Н. И., 3 мая 1810.

Батюшков К. Н. Письмо Гнедичу Н. И., 3 мая [1810 г. Москва] // Батюшков К. Н. Сочинения: В 3 т. — СПб.: П. Н. Батюшков, 1885—1887.

Т. 3. — 1886. — С. 88—91.

XLVIII.

Н. И. Гнѣдичу.

——

3-го мая (1810 г. Москва).

Я получилъ письмо твое три дни тому назадъ и ужаснулся, его читая. Ты дурачишься, принимая на сердце людскія глупости. Стоитъ ли это? Спомни псаломъ: «Не надѣйтеся... на сыны человѣческія». Вѣришь ли, что я это предвидѣлъ? Утѣшься, мой другъ, ради Бога: все пройдетъ. Я болѣе твоего ѣлъ удары. Они были язвительнѣе изъ рукъ на вѣки драгоцѣнныхъ, но время усыпило горести. Если цвѣты не родятся у ногъ моихъ, то нѣтъ и терній. Тебѣ ли, другъ мой, говорить, что жизнь скучаетъ. Будь свыше золотыхъ болвановъ и знай, что

La plainte est pour le fat, le bruit est pour le sot.
L’honnête homme trompé s’éloigne et ne dit mot.

Я знаю, что тебя ласкали, кадили, какъ Вольтеру у Фридриха, выжали сокъ и бросили корку; знаю, что во всѣхъ откровеніяхъ primo mihi болѣе, нежели дружба дѣйствовала, и всякій соблюдалъ личную пользу. Это участь дарованія. Трутни пожираютъ медъ у пчелъ, но пчелы не бросаютъ трудовъ своихъ; я видѣлъ въ ѣтѣ

Des protégés si bas, des protecteurs si bêtes, говоритъ Грессетъ, и эти протеже нужны для таковыхъ покровителей. Но тебѣ ли говорить противъ себя? Не жалуйся на фортуну. Неужели ты себя не довольно почитаешь, чтобъ со мной не раздѣлять посредственность, кусокъ хлѣба? Неужели думаешь, что я говорю тебѣ сіе въ поэтическомъ восторгѣ? Нѣтъ, любезный Николай, я тебя люблю и любить буду.

Я подалъ просьбу въ отставку: здоровье мое на ниткѣ. Надѣюсь, что ты, освѣдомившись объ ней у министра, отложишь путь въ Малороссію и повременишь до меня, если на просьбу послѣдуетъ рѣшеніе. Это и для тебя, и для меня нужно. Отъ сестрицъ писемъ не имѣю не думай, чтобъ совѣтъ давалъ по предубѣжденію благодарности, отринувъ которую и въ глазахъ твоихъ я былъ бы извергъ; но онъ просвѣщеннѣе и лучше, и добрѣе всѣхъ князей. Впрочемъ, я тебя знаю: здравый разсудокъ и все тутъ, лучше совѣтовъ, которые или безплодны, или отъ самолюбія вырваться могутъ.

Еслибъ я говорилъ съ цеховымъ поэтомъ, то сказалъ бы въ утѣшеніе, что несчастіе и неудовольствіе есть плодъ дарованія и успѣховъ. Расинъ послѣ Британика былъ освистанъ, Вольтеръ — послѣ Альзиры.

Леаръ твой ѣмъ нравился, ибо посредственность не убиваетъ сердца зависти, но Танкредъ долженъ былъ быть для нея пятномъ. Зачѣмъ искать дальняго примѣра. Посмотри на Озерова. Ты скажешь, что это не утѣшно; но я тебѣ скажу, что такъ быть должно. Ищи утѣшенія въ себѣ, молись и надѣйся на Бога; я испыталъ, что онъ поднимаетъ слабаго.

Перешли и бумаги, и стихи мои къ сестрицамъ по почтѣ. Запечатай и проси, чтобъ до меня не трогали. Это — все мое богатство, съ которымъ бѣденъ, какъ Иръ. Я иногда такъ скучаю, что ѣста отъ грусти сыскать не могу; иногда отдаетъ, и время все лѣчитъ. Пиши ко мнѣ; письмо можешь отдать Радищеву, онъ перешлетъ. Прощай, дай Богъ тебя видѣть.

Конст. Бат.

Я получилъ письмо твое съ Фонъ-Визинымъ и деньги. Слѣдственно, къ нимъ пишу самъ. Постарайся черезъ Полозова, котораго дружба вѣрно не охладилась, и отъ котораго услуга мнѣ втрое пріятнѣе, освѣдомиться о моей просьбѣ и черезъ почту увѣдомь. Поблагодари его за ѣ обо мнѣ старанія; пожми у него руку за меня. Если моя отставка выйдетъ, то подожди меня. Я здѣсь ни дня не останусь даромъ.

Напиши объ этомъ сестрицамъ. Это нужно. Vale!

Не забудь сестрамъ отдать стихи и проч.

Примечания